На днях была презентована книга Александра Бородина. В соавторстве с Анатолием Ермоловичем книга получилась не только мемуарной, но и своеобразным учебником. Присутствующие на презентации сразу же попросили переиздания и дополнительного тиража. Олег Даниленко, Гауез Нурмухамбетов, Борис Князев, Владимир Ищенко… Друзей таких надо еще поискать в своем окружении.
Соавтор книги говорит так: «Ничего выдумывать не пришлось. Герой книги – герой нашего времени, просто пришлось фиксировать те или иные моменты жизни…».
Поскольку у этого события есть и второй «виновник» – автор книги, журналист Анатолий Ермолович, то я не мог не задать ему несколько вопросов. Начну издалека.
— Начиная с 2017 года, когда вышла в свет ваша книга «Force. Нескучная компания моих героев», это уже ваша третья книга. Вторая, напомню, документальная повесть «Олег Даниленко. Портрет на фоне времени» появилась в 2018 году. Теперь вот «Александр Бородин. От первого лица». Что вами движет при поиске таких значимых персонажей?
— Интерес. Желание поделиться своими открытиями. Я более сорока лет в журналистике и на этом долгом отрезке пути мне встречались уникальные личности, о которых в коротких газетных очерках многого не расскажешь. Приведу пример. С Олегом Ивановичем Даниленко, руководителем агрофирмы «Диевская», мы знакомы больше четверти века. В 33 года он принял хозяйство в полуразрушенном состоянии на сломе двух эпох – социалистической и нарождающейся капиталистической. Ему предлагали другие, более комфортные должности, но он остался в Диевском. Профессионально рос вместе с ним. Причем производство тесно увязывал с научными исследованиями. Было интересно наблюдать, как он выстраивал отношения с людьми, сотрудничал с учеными, учился в докторантуре, выкраивая еще время для общественной депутатской деятельности. Но были вещи, о которых походя, в газетных публикациях не принято говорить: о личных потерях, переживаниях и проблемах, которые неизбежны в жизни каждого человека. Я видел перед собой развивающегося человека, пытливого и характерного, у которого есть чему поучиться. Вот это и стало посылом для книги о Даниленко.
— С Бородиным другая история?
— Как сказать… С Александром Ивановичем Бородиным мы знакомы давно. Тесно не приятельствовали, но постоянно, что называется, держали друг друга в поле видимости: он читал мои статьи, а я регулярно брал у него интервью, обращался за экспертными оценками. Человек он заметный, крупнокалиберный: остро отзывается на сельскохозяйственную проблематику, всегда в центре общественных суждений, деятельный, волевой. И мы как-то сели с ним и, недолго поговорив, внезапно пришли к обоюдному выводу, что надо писать книгу. Буквально хватило недолгого времени, чтобы я увидел перед собой многогранную, харизматичную личность с очень непростой судьбой. Паренек из богом забытой деревеньки, которой уже нет и на карте, поступает в сельхозинститут, попутно становится мастером спорта СССР по велогонкам, затем 15 лет директорствует в одном из лучших хозяйств области, уходит оттуда во властные структуры – руководит двумя районами – и с этих высот вдруг оказывается на самом дне: девять месяцев в следственном изоляторе и с перспективой уйти на 11 лет в заключение. Жесточайшая драматургия! А вскоре следует и трагедия – смерть при пожаре любимой жены и борьба за собственную жизнь в реанимации НИИ скорой помощи им. Склифосовского (Москва) … Сказать, что Бородин – сильный человек, мало. Его надо рассматривать с многих точек и ракурсов. В книге я привожу его монолог. Текст свыше 300 страниц. И насколько я знаю по отзывам читателей, читая этого человека, равнодушных не остается.
— Надо отметить, и эта книга, и предыдущие великолепно изданы. Как проходит процесс от рукописи до печатного станка?
— С нервными потрясениями. Причем с обеих сторон: с моей и руководителя «Издательского дома» (Костанай), Валентины Захарченко. Шучу… Валентина Ивановна в прошлом моя коллега по журналистскому цеху. Вместе мотались по командировкам. Безумно творческий человек. К каждой издаваемой книге относится с подлинным интересом. В одном лице она критик и преданный соучастник автора.
— Можно ваши работы назвать писательством?
— Я бы не стал. Все-таки писатели в том незатертом выражении, которое нам с малолетства привило чтение классиков, работают с материалом в рамках тех гениальных фантазий, которые приходят на их творческий ум. Журналистика же держит тебя на узкой привязи документальных фактов. Когда я со своими героями записываю километры диктофонных дорожек, то, безусловно, на бумаге эти километры слов предстают не в протокольном виде – здесь как раз надо придать русской речи всю палитру смыслового содержания. Люди не роботы, нелепо ожидать от них, что в реальной жизни они заговорят с тобой лексикой киношных героев.
— Что-нибудь готовите новенькое?
— Есть такое выражение: хочешь рассмешить Бога, расскажи о своих планах… Скажу так: идеи, как и интересные герои, похожи на яблоки в саду: можешь их рвать, а можешь созерцать их наличие, не прилагая никаких усилий. И мне жалко, что когда-нибудь наступит осень и нетронутые яблоки обрушатся вниз, унося с собой всю невосполнимую прелесть земного существования. Успеть бы…
Тимур Туркестанов, фото автора
