27 января 1944 года завершился один из самых драматичных эпизодов военной истории человечества – снята блокада Ленинграда. В Костанае в данное время проживают 4 участника блокады, одна из которых Римма Ивановна Ксенафонтова.
В блокаду Римме Ивановне было всего три года. Голод и холод переживали втроем с мамой и сестренкой. Отца забрали в первые дни войны, он бывалый солдат, участвовал в советско-финской войне.
— Папа погиб на фронте, мы переехали к бабушке, – вспоминает с болью в сердце блокадница. – Дедушку на фронт не взяли, он был хороший специалист, работал на танковом заводе. Работников отпускали домой один раз в неделю. Помню день, я на трехколесном велосипеде катаюсь, бабушка нервничает, дед должен был прийти три дня назад, а его все нет. В руках у нее чайник с кипятком, а я к ней под ноги заехала, чуть не ошпарилась. Дедушка так и не пришел домой. У мамы началась цинга, сестренка моя умерла. Тогда даже не хоронили. Тело дочери мама укутала в сшитый из одеяла конверт и отнесла на Серафимовское кладбище, трупы там лежали штабелями. Мама рассказывала, что не могла меня водить в садик, ослабла от болезни, а одну отпускать боялась. В городе стали появляться случаи каннибализма и риск оставлять маленьких детей без присмотра был велик. Мама до войны работала парикмахером, а после трудилась на фабрике, где шили военное обмундирование. Каждый день она с коллегами рыла в поле окопы, в то время как фашисты летали на самолетах прямо над ними и обстреливали, иногда так низко летали, что слышны были их голоса. Там она рвала какую-нибудь травку, мелко ее резала и пекла оладушки. Многие даже не верят, что в блокаду было так тяжело.
Отец Риммы Ксенафонтовой служил в ленинградской пароходке, был за границей, перед войной привез дочке большого плюшевого мишку. Тогда это была большая редкость.
— Мама вспоминает, продала все, что можно было, книги все сожгли в печке-буржуйке, дом пустой. Зима тогда была лютой, никогда еще такой не было в Ленинграде. Мама взяла моего мишку и ей удалось обменять его на базаре за две булочки хлеба. Кому мишка был нужен в войну?! Видимо, у кого-то была тогда возможность покупать игрушки.
Эвакуация проходила в опасных условиях.
— Я даже кое-что помню. Нас везли на баржах через Неву, их было несколько. Стоял грохот, фашисты бомбардировали, только наша баржа уцелела, остальные погибли. Помню, как какой-то солдат взял меня на руки и что-то сказал, потом у матери узнала, солдат сказал, что я его сестренка. Потому что в детстве конопатой была и он такой же. Ехали на военных составах долго, прибыли в Ярославль, мама родом с тех мест, там мы жили некоторое время в деревне у тети Кати. Через 25 лет она приехала к нам в гости в Кустанай и рассказывала, что как только зашли в деревню, я увидела кошек и громко закричала – «кошку ловите, суп будет вкусный», местные жители так и замерли, они были шокированы. Еще одно воспоминание, как мылась в русской печке, мама меня зовет, а я плачу, не хочу залезать, визжала на всю деревню.
Потом было распределение в Казахстан, Римму Ивановну с мамой отправили в Кустанай. Бабушка осталась в Ленинграде, не стала эвакуироваться. О смерти дедушки узнали после войны, в письме от крестной. Он погиб во время бомбежки, тело нашли под завалами. Об отце блокадницы информации практически нет.
— Я связывалась с центральным архивом Министерства обороны Российской Федерации, писала и в Санкт-Петербург, но тщетно. Знаю, что он был старшим сержантом, помощником командира, был ранен, после госпиталя снова ушел на фронт, до 1943 года был жив. Где погиб и похоронен неизвестно.
В Кустанае Римма Ивановна окончила 10-ю школу, медучилище. После молодого специалиста отправили отработать положенные три года в Большую Чураковку Убаганского района.
— Условия были тяжелые, грязь по колено, больница почти в лесу, топить печь было нечем, сами искали дрова. Затем вернулась в Кустанай, вышла замуж. Работала в детской поликлинике, окончила институт, устроилась в городское здравоохранение. Система тогда была другая, горздраву подчинялись все больницы, находящиеся в Кустанае. Потом перешла в областной дом санитарного просвещения, там до самой пенсии и проработала врачом по медицинской пропаганде. В доме санитарного просвещения сейчас находится областное Управление архитектуры и градостроительства – кирпичное историческое здание напротив СШ №2.
В Ленинград Римма Ксенафонтова ездила неоднократно. Первый раз в молодости, когда ее дети еще были маленькими.
— Крестная меня водила к нашему дому, мы жили недалеко от вокзала, его тогда построили перед войной. Он чудом уцелел, как и наш дом на Херсонской улице.
Последняя поездка была 15 лет назад. В 2020 году блокадница собиралась на парад, но из-за проблем со здоровьем пришлось отказаться от поездки.
— Возможно, у меня была бы другая судьба, не застань я тех событий, – говорит Римма Ивановна.
Да, возможно, судьба сложилась бы по-другому, не будь Великой Отечественной войны и блокады Ленинграда. Сейчас дети и внуки Риммы Ивановны живут в России, дочь хочет забрать ее к себе в Нижний Новгород. Несмотря на тяжелые испытания в детстве, бабушка в свои 83 года бойкая, веселая и разговорчивая. После смерти мужа, 23 года назад, пенсионерка отучилась на права, чтобы ездить на дачу на своем новеньком запорожце. Дача в прошлом, сейчас Римма Ксенафонтова увлекается вышивкой бисером и крестиком. К ней часто приходят школьники и с интересом слушают ее воспоминания.
Василий ВАСИЛЬЕВ
фото http://regtv.kz
