Сколько сюжетов легло в основу очерков, рассказов, повестей после железнодорожных поездок! Да то и ясно, неназойливый перестук колес, меняющиеся за окном пейзажи, сама обстановка располагает к доверительности, желанию открыть душу. А может и то обстоятельство, что случайного собеседника вряд ли еще когда увидишь, подталкивает к откровенности. Как бы там ни было, не стал исключением и я.
Итак, в плацкартном, наиболее любимом вагоне, мне достались сразу же расположившие к себе соседи: немолодая семейная чета с парой в меру шумных любознательных внучат. Глава клана седеющий смуглый джентльмен Алихан Сергеевич с повадками потомственного интеллигента и неустанного трудяги одновременно и его половина чернобровая милая Алия, отчества не расслышал или не запомнил.
Они охотно поддерживали беседу на любую тему, а когда дошло до ужина, то решительно отторгли мою синюшную курицу из привокзального буфета и щедро усыпали столик холодной сайгачатиной, крупными баурсаками, домашним маслом, фруктами на десерт. Да еще удивлялись моему якобы неактивному аппетиту.
Отужинав, Алихан Сергеевич вытащил из баула дорожные шахматы: – Не желаете?
Чтобы не мешать Алие и детворе, мы перешли за пустующий столик боковухи наискосок. Алихан Сергеевич оказался сильным шахматистом и не раз ставил меня в тупик нестандартными ходами. Там я и поинтересовался, откуда такое необычное имя-отчество. Да и на казаха не очень похож, хоть и смугл.
— Да по паспорту я вообще-то Алексей Сергеевич, – атакуя ферзя и загоняя короля в незащищенный угол, сообщил соперник.
ПОБРАТИМЫ
В госпиталь капитана-артиллериста Гостева привезли после тяжелого ранения и контузии прямо с передовой. Операция прошла нормально, только выздоровление затягивалось, нога почти не гнулась, швы кровоточили. Но в общем терпимо. Зато курить бросил, как-то не до табака. А тут привезли с фронта молодого паренька-казаха, без сознания, тяжело раненого. После всего необходимого врачи пошли по палатам, срочно нужно много крови редкой четвертой группы с отрицательным резусом, а то парень не выживет.
— Берите, конечно, сколько нужно, – не стал и раздумывать капитан, – какой вопрос…
Его уложили рядом с нуждающимся в крови, подключили систему и переливали животворящую жидкость напрямую. Больше литра взяли, так что Алексей Сергеевич едва не потерял сознание, но отлежался, да подкормили и вскоре снова хромал по коридору.
Здесь же лежал и спасенный воин Алихан, танкист, гвардии сержант.
— А почему в коридоре? – спросил капитан у врача.
— Так в палатах мест нет, переполнены.
Наши как раз начали наступление, а в таких случаях прифронтовые госпитали всегда до отказа заполнены ранеными.
— Так давайте его ко мне, в офицерскую палату. Соседа-авиатора только что выписали.
Алихан оказался соседом беспокойным. Он много и громко стонал, во сне часто кричал на незнакомом тогда Алексею языке, метался по кровати, скрежетал зубами. Но молодость и лечение брали свое и сержант на глазах поправлялся. И оказался приятным собеседником и надежным товарищем.
Он часами рассказывал Алексею о родном ауле на юге Казахстана, земляках и семье, а приезд после войны в гости считал вопросом решенным.
— Ты мне брат теперь, – говорил он нередко, – а братья должны держаться вместе.
Неплохо играл и в шахматы, но уступал более искусному соседу. Но не огорчался:
— Погоди, добьем фашиста, вернемся домой, там я тебя научу в тогыз-кумалак играть. Вот здесь я тебя разделаю под орех.
— А что за игра такая? – интересовался капитан.
— Увидишь, это тебе не шахматы, там думать надо, – подмигивал.
И аппетитом отменным отличался, так что госпитальные порции съедал в пару минут и шарил по пространству несытыми глазами, размышляя еще бы чего в желудок закинуть.
У Алексея скопились кое-какие накопления с офицерского аттестата. И он, глядя на терзания полюбившегося соседа, отправился на базар и половину истратил на провиант. Возвращаясь, хватился: сало-то, наверное, Алихан есть не станет.
Опасения напрасные, когда сержант увидел разложенные на столе яства, то деликатно отвернулся.
— Что физиономию воротишь, налетай давай, – пригласил капитан.
Дважды повторять не пришлось, уминал все, фронт явно научил не перебирать продукты.
Довольный капитан повторил потом поход на рынок, правда, на сей раз больше рыбы попалось, но и она шла за милую душу.
Как раз приехала аттестационная комиссия. Алексея, все еще хромающего, списали, определили месяц отдыха и долечивания в Алматинском санатории, а там в запас, Алихана же – на фронт. Расставались как братья.
— А ты куда после санатория? – поинтересовался друг.
— Страна большая, не пропаду, – развел руками Алексей. Ему возвращаться особо-то некуда, отец репрессирован в 1937 году, мать от переживаний слегла и померла, где-то на Урале двоюродная сестра с кучей ребятни и мужем-инвалидом и выпивохой.
— В общем, точно не знаю, где бросить якорь, – по-морски подытожил побратим, – да ладно, что-нибудь придумаем.
— Зачем так говоришь, – еще больше потемнел лицом Алихан, – что у тебя брата нет? После санатория езжай прямо к нам, это недалеко от Алма-Аты, а что тебя именно туда в санаторий направили, считай знаком судьбы. Поживешь там у моих, присмотрись к сестренке Алие, она у меня умница и красавица, вот тебе и жена. Постой-ка, я сейчас им письмо напишу, передашь из рук в руки, хоть без цензуры все можно описать.
АЛИХАН СЕРГЕЕВИЧ
В санатории Алексею не понравилось, скучно, несытно, разве что природа удивительная. Были еще парочка ни к чему не обязывающих скоротечных романов. И все впечатления. А тут за безногим старшиной на арбе приехали. Случайно узнал, что из алихановских мест. Решение пришло тут же:
— Возьмете с собой?
— А что не взять, места не жалко, не мы везем, лошадь.
Быстро оформил документы, получил сухой паек, аттестат – и в путь.
Он и впрямь оказался недлинным. Правда, довезли только до райцентра, а оттуда пути расходились, капитану показали на развилке, в какой стороне алихановский аул – и сау болыныз! Смеркалось. Алексей попросился на ночлег в ближайшую хату. Хозяйкой оказалась – мой собеседник опасливо покосился на супругу, но та с ребятней что-то оживленно обсуждали и на нас ноль внимания – молодая учительница-вдова с двумя детьми. У нее капитан задержался на двое суток.
Потом решил все же добраться до аула, родню Алихана повидать, письмо передать, личный привет. Нашелся попутный грузовичок, тарахтящая всеми механизмами полуторка.
Дом побратима под зеленой крышей узнал сразу, а во дворе копошился у плотницкого верстака по всей вероятности отец Алихана, так были похожи они с сыном. Только старший был сильно постаревший и без левой руки по локоть – потерял, когда за басмачами по пустыне гонялся. Отец Алихана с напряжением говорил по-русски, а мать не говорила вообще. Но капитана приняли как дорогого гостя, напоили с дороги айраном с баурсаками и успокоили:
— Дочка Алия придет с работы, она русский хорошо знает, тогда поговорим.
— Да я не буду ее ждать, поеду дальше, вот письмо возьмите.
Отец совсем по-алихановски потемнел лицом:
— Куда поедешь? Мы тут барашка режем, бешбармак готовим, гостей зовем. А ты поедешь! Иди вон во флигель или в сад, отдыхай.
Но отдохнуть не пришлось. Появилась Алия, восточная красавица с ямочками на щеках. С ходу затараторила, за пять минут узнала все об Алексее.
— Я тут письмо от Алихана привез, – вклинился гость.
И все окружающие зарыдали. Оказывается еще пару недель назад на Алихана пришла похоронка – пал смертью храбрых под Курском.
А вечером собрались гости – родня и односельчане. Небогатое по военным порам угощение, степенные разговоры по-русски и казахски, воспоминания о павших и боях. Алия громко стала читать письмо от Алихана. Но в середине зарделась, бросила листы и выбежала на улицу. Письмо дочитал сосед, директор школы, оказалось, Алихан наказывал Алие выйти замуж за… Алексея.
— Так это ты ему кровь отдал?- спросил отец.
— Да я, – смутился гость.
— Ну вот что, – отец приобнял фронтовика, – мы тебя никуда не отпустим, будешь у нас сыном и звать станем Алиханом. А живи пока во флигеле.
— Ты кто по специальности? – поинтересовался пожилой серьезный немногословный мужчина, председатель колхоза.
— Инженер я по образованию, только вот не работал после института, война помешала, – растерялся новоиспеченный Алихан.
— В автомобилях разбира-
ешься?
— И в тракторах тоже и в другой технике, – пожал плечами капитан.
— Так и выходи прямо завтра на работу, механики вот как нужны, – председатель провел коричневой ладошкой по горлу, – уборка скоро, а технику чинить некому. Договорились?
Алексей-Алихан пожал руку в знак согласия и утром уже возился с железяками на машдворе.
Народ его с первых дней называл уважительно по новому имени и старому отчеству Алихан Сергеевич.
СУДЬБА ФРОНТОВИКА
Не сразу сдалась гордячка Алия. Да и сам особо поначалу не старался покорить сердце девушки. Учительница райцентровская, зазноба недолгая, не давала покоя. Но как-то вырвался на грузовичке в райцентр по колхозным делам, а у знакомого забора телега припаркована, а во дворе мужской тенорок позванивает. Ругнулся про себя, проклял женскую неверность и покатил в аул.
И пригляделся к Алие: всем хороша, красива, стройна, остроумна. Та, как полагается красавице, поартачилась сколько требует девичье приличие и сдалась на милость победителя.
Уже через несколько лет Алихан Сергеевич на каком-то районном семинаре встретил ту коварную вдовушку и рассказал с упреком, почему он у нее не показывается.
— Так-то отец из деревни приезжал, – ахнула учительница и чуть не расплакалась.
Но к тому времени у Алихана Сергеевича и Алии было двое детишек и ожидали третьего. А главное – любовь и согласие.
Кстати, тогыз-кумалак бывший артиллерист освоил и довольно неплохо, но настоящего Алихана по заверению Алии вряд ли бы обыграл.
А сам Алихан вечно молодой, красивый и стройный глядит всегда на близких с увеличенной фотографии на стене в зале…
Александр ВИТРЕНКО
