Мы привыкли, что 1 июня отмечается Международный день защиты детей. Но этот день в календаре праздников и памятных дат значится еще как Всемирный день родителей и Всемирный день молока. Родители-дети-молоко. Символично, не правда ли?
В доме отдыха вечером шла развлекательная программа. Ведущий сообщил:
— И, наконец, мы закупили корову, так что будем с творожком.
— При чем здесь корова и творожок? – деланно возмутился его напарник, – телевизор надо смотреть, творожок нам дает «Веселый молочник».
Зал, состоявший в основном из выходцев из села, так и грохнул. Не смеялась лишь и даже не улыбнулась наша соседка по столику – молодая симпатичная Роза, аспирантка столичного университета.
— А вы что? – наклонилась к ней другая соседка, бухгалтер крепкого крестьянского хозяйства из райцентра.
— Остроумно, конечно, но все, что связано с молоком для меня свято.
… Роза была единственным, поздним и потому особо долгожданным ребенком, в интернациональной, как принято сейчас говорить, семье, перспективного инженера Эдуарда с немецко-русскими корнями и преподавательницы математики Зауреш. Заласканная и не в меру избалованная, она к пяти годам чем-то серьезно заболела, чахла на глазах, исхудала, плохо спала, а в многочисленных клиниках разводили руками: анализы практически в норме, что с девочкой – ума не приложим.
Тут из дальнего аула приехала в гости мама Зауреш, полноватая бойкая Майра апа. Впрочем, в городе она как-то тушевалась: ей не нравились постоянное многолюдье на улицах, толкотня, спешка, с подозрением относилась к коммунальным удобствам – санузел рядом с кухней казался ей верхом нездравости и неудобства. Но увидев худышку-внучку с нездоровым румянцем на смуглых щечках, всплеснула руками и привычная бойкость возвратилась:
— Ойбай, что сделали с айналайн, завтра же увезу её на все лето к себе, там на свежем воздухе, да на молоке быстро поправится!
— А то она здесь молока не пьет! – вклинился зять.
— Да что это за молоко у вас с добавками всякими, вот в ауле, сразу из-под коровки или козы, любую хворь снимет.
— Не хватало еще, чтобы Розочка наша козье молоко пила, – скривился Эдуард.
— Так оно как раз самое полезное, – подала голос Зауреш.
В общем, Майра апа поутру уже тряслась с заспанной внучкой в пыльном автобусе с баулом игрушек и дав все-таки обещание Эдуарду козье молоко от девочки держать подальше.
У ажеки Розе сначала не понравилось: нет интернета, да если бы и был, то комп отсутствует, практически никакой мебели, улица пустынна, лишь изредка автомобиль прокатит, да собака во дворе протявкает. И молоко домашнее сразу не оценила:
— Аже, следующий раз давай настоящее.
Настоящее, по ее мнению, это пакетное, магазинное.
Да и к питанию отнеслась критически: нет ни чипсов, ни чупа-чупсов, ни жвачек – от этого, по мнению Майры апы, только вред.
Но утром отведав свежего айрана, да с теплыми баурсаками, даже зажмурилась от удовольствия – в городе такой вкуснятины и не пробовала.
— Так это как раз от коровки молоко, не из магазина, – пояснила довольная бабушка.
— А как ты из нее молоко «вытаскиваешь»? – заинтересовалась малышка.
— Хочешь, вечером со мной пойдем в сарай к корове, посмотришь, как я молоко из нее «вытаскиваю», – рассмеялась бабушка.
В сарае было очень просторно – раньше здесь соседствовали несколько коров и бычков, овцы, козы, кудахтали куры, теперь центральное место занимала одинокая корова с добрыми и грустными глазами, как положено уважающей себя буренке, да пара коз и десяток шумных кур – дети разъехались, скот порезали и посдавали на мясокомбинат, корову и остальную живность держали только для себя.
Да и ухаживать за всей рогатой оравой Майре и молчаливому поджарому деду Куандыку было уже тяжеловато. Вот коровенка с парой коз – в самый раз.
Процесс доения очень понравился Розе. Она даже попросила:
— Ажека, а можно я попробую.
— Конечно, айналайн, – подвинулась чуть в сторону Майра апа, – садись рядышком и помогай мне.
Роза пришла в восторг от звяканья белых струй о подойник, от теплого вымени буренки, от сознания того, что помогает бабушке.
А за ужином с удовольствием выпила пару пиалок теплого еще молока, да и в чай его подливала. Через пару часов спросила, остался ли айран.
А наутро обиделась, что бабушка без нее «вытаскивала» молоко из коровки и козочек.
— Да не дуйся, – вступился дедушка, – вечером сама будешь доить.
— Правда? – вопросительно посмотрела на Майру. Куда и обида делась…
Самой выдоить, конечно, не получилось. Ажека помогла. Зато участвовала в доении коз – изящных и беспокойных. А днем познакомилась и подружилась с соседской ребятней. И скоро уже носилась по улицам аула и ближним лужайкам в ватаге голопузой ребятни. А какое наслаждение, купание в неширокой и неглубокой речушке! Буквально через месяц Роза свободно лепетала по-казахски, дома-то говорила с напряжением, да играла так, что и домой не загнать, разве что бабушка манила доить козочек и испить парного молочка.
Под осень приехали Эдуард и Зауреш за дочей и с трудом ее узнали: вытянулась сантиметров на пять, вошла, что называется, в тело, на щеках заиграл здоровый румянец и по-казахски изъяснялась вполне сносно, даже бабушку с дедом поправляла, не говоря уже о маме. А перед расставанием Майра апа призналась, что нарушила клятву, данную зятю: нередко под шумок поила любимицу свежим козьим молоком.
— Вот и выздоровела поэтому, – уверяла.
— Не знаю, козье ли, коровье ли молоко меня излечили, но с тех пор неизменно молоко в моем рационе. По возможности беру привозное, а нет его – так обязательный пакетик молока. И своих детей к тому приучу, – завершила рассказ женщина и добавила:
— Вот я где только не бывала, а вкуснее апашкиного айрана с баурсаками ничего не ела.
С ней никто не спорил. Да и не поспоришь тут.
Александр ВИТРЕНКО
