Годы репрессий… Страшное, безысходное время, погубившее тысячи ни в чём не повинных людей. Столько лет прошло, и только недавно мы стали узнавать и слышать правду. И даже те, кто знал её, многие годы не решались поведать её миру.
Среди них – Аязбек Батырханович Шалгимбеков. Сегодня собеседник поделится воспоминаниями о встречах и рассказах о событиях того страшного времени, которые коснулись непосредственно его семьи.
— Мой отец умер уже давно, почти полвека назад. И всю жизнь он мечтал узнать о судьбе своих родных – отца, матери, братьев и сестёр. Но узнал лишь, что отца и брата расстреляли, это был период репрессий 1931–32 годов, прокатившихся по Тургайскому краю. Тогда был уничтожен почти весь наш род…
Объяснение – почему началось всё с Тургая, простое, если знать историю Алаш Орды. Раньше Тургай был областным центром, все прогрессивные идеи и передовые деятели того времени – Байтурсынов, Дулатов и другие известные алаш-ординцы оттуда. Они были образованными людьми, государственными деятелями, даже депутатами госдумы. Вот, например, наш родственник Кадырбаев, которого тоже расстреляли, был даже автором всех первых законов Казахской республики. В 2023 году проходила большая конференция, на неё приехали учёные со всего мира. Среди них была женщина-профессор университета Стамбула, и она говорила, что законами Кадырбаева до сих пор вся Турция пользуется. А это наш близкий родственник из нашего аула, – рассказывает Аязбек Батырханович.
Если опять же обращаться к истории, то деятели Алаш Орды впоследствии были заклеймены как националисты и подвергнуты репрессиям, причём не единожды. Кроме того, репрессии были прямым следствием Батпаккаринского восстания, которое вспыхнуло в ноябре 1929 года в местности Батпаккара Кустанайского уезда. Предпосылками к агрессивным действиям со стороны местного населения стали конфискация имуществ шестнадцати «байских хозяйств» Батпаккаринского района и прилегающих к нему аулов иных районов Кустанайского округа. Конфискация сопровождалась преследованиями в отношении бывших членов Алаш-орды Ахмета Байтурсынова, Мыржакыпа Дулатова, Мырзагазы Есболова и других, что повлекло за собой недовольство народа.
— Об этом мне рассказывал и отец, и другие люди. Среди них был один человек, который отсидел по политической статье 25 лет, позже был реабилитирован – Жумабаев Байеке, тогда ему было 90 лет. Он был прямым свидетелем всего происходившего. Наш аул Карт находился между нынешним Наурзумским заповедником и селом Кызбель. И его практически полностью уничтожили. Лишь пятеро смогли убежать. В 1988 году мы ездили на то место. Там остались могилы наших предков, а от аула – только холмики на месте жилищ, – вспоминает собеседник.
Аязбек Батырханович показывает сшитые в тетрадь машинописные листы – список репрессированных. В нём фамилии более 200 человек, жителей всего региона – Тургай, Амангельды, в том числе с Карта – 10 человек.
Стоит сказать, что в семье деда моего собеседника было 10 детей. В живых остался его отец, который позже нашёл живой только одну ещё сестру. О судьбе других им ничего не известно.
— Почему так получилось? Просто весь скот забрали у всех. Вот в голой степи представляете – как существовать? Более подробно, что творилось в те года, рассказывал Байеке Жумабаев. Говорит, пришли сотрудники НКВД, большинство из них – казахи. Зверствовали, над жёнами тех, кто убежал, издевались. Скот до последнего ягнёнка забрали, и остались люди голодными и разбежались из аула кто куда. И дети тоже. Мой отец был с другими мальчишками-родственниками, их поймали и отправили в детдом. С ним был маленький родной братишка. Он толком даже не знал своего полного имени. Попали они в Пешковский детдом. А голод был страшный. За столом сидим, говорит, дают похлёбку на воде. Если лист капусты попадётся, мы радовались, а если свиная шкурка попадается или пятак, то вообще счастливы. И когда, говорит, кто-нибудь прямо за столом умрёт, мы у него быстро тарелку забирали и съедали его порцию. А потом постарше дети брали за ноги и руки умершего и вытаскивали во двор. И около столовой в Пешковке лежали трупы детей. Вот такой голод был…
В детдоме братьев разлучили, а через три дня группу воспитанников, в том числе отца, отправили в Челябинск. Отец кричал, звал, но братишка не отозвался.
А в 1961 году по радио вечерами выходила передача, через которую разыскивали тех, кто пропал в Великую Отечественную войну, раньше или позже. Шла она час или полтора, и отец всегда её слушал, надеялся – вдруг его фамилию назовут. Может, братишка будет искать, или ещё кто-то из родных…
Но всё же мир не без добрых людей. В Челябинске в детском доме воспитатель жалел детей. Ему для лошади, например, выделяли овёс, и он ночью втихаря брал его и подкармливал ребятишек. Тяжёлые времена были, голодные. Вот он почему-то по-быстрому нас, несколько человек-родственников, отправил в Ташкент, всё-таки там теплее и вообще, – пересказывает рассказ отца Аязбек Батырханович.
Потом Батырхан Шалгимбекович Шалгымбеков окончил в Ташкенте школу и Среднеазиатский университет. Напомним – в Ташкент он попал не один – с родственниками. Тут стоит дать пояснения – это были не родные люди, а те, кто принадлежал к тому же роду, что и Шалгымбековы. Поэтому всегда, всю жизнь Батырхан Шалгымбеков считал и называл их и других родственниками, тому же научил своих детей. А ведь позже оказалось, что некоторые из них были непосредственно причастны к бедам, постигшим их семью…
Но об этом позже. Пока Батырхан собрался возвращаться на родину, они его отговаривали.
— Но отец не послушал их и уехал. Говорил – в душе такая тоска, думы – где-то должен быть отец, мать, сёстры… домой тянуло. Да и язык родной начал терять, уже был больше узбекский, чем казахский. А братья остались, работали в комсомоле, прошли через войну, вернулись туда же, по партийной линии и дослужились до высоких должностей. Жармухамбетов был первым секретарём Джамбульского обкома партии, Закарин – первым секретарём горкома партии в Алматы.
Словом, вернулся домой. Пытался искать родных…
— Он нашёл только одну сестру, а второй уже в живых не было, когда отец узнал о ней. А ведь все 10 детей его деда были живыми, но как сложилась их судьба – не знаем. А мои тёти выжили потому, что замуж вышли. Ну а судьба моей бабушки нам неизвестна. Когда скот забрали, народ пошёл по степи. Отец рассказывал, что, когда они скитались, часто натыкались в степи на вздутые трупы людей. Чтобы выжить, ловили сурков, по разговорам – даже людоедство было…
Аязбек Батырханович волнуется, замолкает. Понимаю, как страшно было услышать такое из уст очевидцев.Но эхо репрессий аукнулось и его отцу. Его по доносу также осудили по политической статье и чуть не отправили в лагерь. А причиной стало желание местного бастыка – секретаря Тургайского райкома, завладеть скакуном – единственным «богатством» Батырхана Шалгымбекова. Тут же нашлись доброхоты, которые услужливо сообщили, что Шалгымбеков везде пишет, что он сын батрака, а на самом деле является байским потомком. И закрутилась машина «правосудия»… Благо, была она медленной и неповоротливой, что позволило родным Батырхана Шалгимбековича дойти до высшей власти – обкома партии. И его руководитель внял просьбам, изучил дело и не просто указал освободить осуждённого, но и снял с должностей и секретаря райкома, и районного прокурора. А Батырхану Шалгымбекову посоветовал не возвращаться в родные края, а остаться в Кустанайском районе…
А из головы всё не выходило – сдавали-то наши, местные, чужих не было. При этом те, кто доносили – выжили, – с горечью говорит Аязбек Батырханович.
— Но это в основном были лентяи, которые выслуживались и себя выгораживали. И ведь среди них есть наши родственники. И мы с ними общались, они приходили в наш дом. Отец не знал об этом, всегда привечал их. Такой осадок на душе, а я ведь их близкими родственниками считал. Про случай, когда отца за лошадь осудили, – потомки кляузников даже что-то написали, историю перевернули, что называется. Но я же живой, знаю, как было на самом деле. Так нельзя, если человек умер, то зачем историю переворачивать?
Ради торжества правды и справедливости и решил мой собеседник рассказать об этой печальной странице жизни своей семьи. Как говорится, в назидание и ныне живущим, и будущим поколениям. Чтобы знали, помнили и никогда больше не допустили такого…
Айжан Адырбаева, фото автора
